Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова. Вестибюль

 

ЛИТ-салон. Библиотека классики Клуба ЛИИМ

 

Клуб ЛИИМ
Корнея
Композиторова

ПОИСК В КЛУБЕ

АРТ-салон

ЛИИМиздат

МУЗ-салон

ОТЗЫВЫ

КОНТАКТЫ

 

Главная

Авторы

Фольклор

Поиск в ЛИТ-салоне

Лит-сайты

   
 

Аверченко Аркадий Тимофеевич
Трагедия русского писателя

(сборник «Кубарем по заграницам»)

(1)предыдущая < 30 > следующая(64)

Меня часто спрашивают:

— Почему вы торчите в Константинополе? Почему не уезжаете в Париж?

— Боюсь,— робко шепчу я.

— Вот чудак, чего же вы боитесь?

— Я — писатель. И потому боюсь оторваться от родной территории, боюсь потерять связь с родным языком.

— Эва, да какая же эта родная территория — Константинополь!

— Помилуйте, никакой разницы. Проходишь мимо автомобиля — шофер кричит: «Пожалуйте, господин». Цветы тебе предлагают, говорят: «Не купите ли цветочков?» Рядом: «Пончики замечательные». В ресторан зашел — со швейцаром о Достоевском поговорил, в шантан пойдешь — слышишь:

Матреха, брось свои замашки,
Скорей тангу со мной танцуй…

Подлинно черноземная Россия.

— Так вы думаете, что в Париже разучитесь писать по-русски?

— Тому есть примеры,— печально улыбнулся я.

— А именно?

Не отнекиваясь, не ломаясь, я тут же рассказал одну грустную историю.

О русском писателе

Русский пароход покидал русские берега, отправляясь за границу. Опершись о борт, стоял русский писатель рядом со своей женой и тихо говорил:

— Прощай, моя бедная, истерзанная родина. Уже на горизонте маячит Эйфелева башня, Нотр Дам, Итальянский бульвар, но еще не скрылась из глаз моих ты, моя старая, добрая, так любимая мной Россия. И на чужбине я буду помнить твои маленькие церковки и зеленые монастыри, буду помнить тебя, холодный красавец Петербург, твои улицы, дома, буду помнить «Медведя» на Конюшенной, где так хорошо было запить расстегай рюмкой рябиновой. На всю жизнь врежешься ты в мозг мой — моя смешная, нелепая, бесконечно любимая Роесия!

Жена стояла тут же — слушала эти писательские слова — и плакала.

Прошел год.

У русского писателя была уже квартирка на бульваре Гренелль и служба на улице Марбеф; многие шоферы такси уже кивали ему головой, как старому знакомому, уже у него было свое излюбленное кафе на улице Пигаль и кабачок на улице Сен-Мишель, где он облюбовал рагу из кролика и совсем недурное «ординер» (Дежурное блюдо).

Пришел он однажды домой после кролика, после «ординера», сел за письменный стол, подумал и, тряхнул головой, решил написать рассказ о своей дорогой родине.

— Что ты хочешь делать? — спросила жена.

— Хочу рассказ писать.

— О чем?

— О России.

— О че-е-ем?

— Господи боже ты мой, глуха ты, что ли? О России-иии.

— Кальмэ ву, же ву при (успокойся пожалуйста). Что же ты можешь писать о России?

— Мало ли что. Начну так: «Шел унылый, скучный дождь, который только и может идти в Петербурге. Высокий молодой человек шагал по пустынной в это время дня Дерибасовской…»

— Постой, разве такая улица есть в Петербурге?

— А черт его знает! Знакомое словцо. Впрочем, поставлю для верности — Невскую улицу. Итак: «Высокий молодой человек шагал по Невской улице, свернул на Конюшенную и вошел, потирая руки, к «Медведю».— Что, холодно вам? — спросил метрдотель, подавая карточку.— О да,— возразил молодой сей господин.— Я есть большой замерзавец на свой хрупкий организм».

— Послушай,— робко возразила жена,— разве есть такое слово «замерзавец»?

— Ну да. Человек, который быстро замерзает, суть замерзавец. Пишу дальше: «— Очень вас прошу,— сказал этот молодой господин,— подайте мне один застегай с немножечком пуассон фрэ (свежая рыба) и одну рюмку рабиновку».

— Кто такое рабиновка?

— Это такое… дю водка.

— А по-моему, это еврейская фамилия: Рабиновка — жена Рабиновича.

— Ты так думаешь?.. Гм… Как трудно писать по-русски!

И принялся грызть перо.

Грыз до утра.

И еще год пронесся над писателем и его женой.

Писатель пополнел, округлился, завел свой автомобиль — вообще, та вечерняя газета, где он вел парижскую хронику, щедро оплачивала его — «се селебр рюсс» (Этого знаменитого русского).

Однажды он возвращался вечером из ресторана, где оркестр ни с того ни с сего сыграл «Боже, царя храни».

Знакомая мелодия навеяла целый ряд мыслей о России.

«О, нотр повр Рюсси (О, наша бедная Россия),— печально думал он.— Когда я приходить домой, я что-нибудь будить писать о наша славненькая матучка Руссии».

Пришел. Сел. Написал.

«Была большая дождика. Погода был то, это называй веритабль петербуржьен (настоящая петербургская). Один молодой господин ходил по одна улица по имени сей улица Крещиатик. Ему очень хотелось манжэ (есть), Он, заходишь на Конюшню, сесть на Медведя и поехать в ресторан где скажишь: — Гарсон, рабинович и одна застегайчик с ухами».

Я кончил.

Мой собеседник сидел, совсем раздавленный этой тяжелой историей.

Оборванный господин в красной феске подошел к нам и хрипло сказал:

— А что, ребятежь, нет ли у кого прикурить цигарки?

— Да,— ухмыльнулся мой собеседник,— трудно вам уехать из русского города.

(1)предыдущая < 30 > следующая(64)

Публикуется по материалам: Аверченко А. Т. Рассказы / Сост., вступ. ст. П. Горелова; Тэффи Н. А. Рассказы / Сост., вступ. ст. Е. Трубиловой. –М.: Мол. Гвардия, 1990. – 479[1] с. – (Возвращение, т. 7).
Сверил с печатным изданием Корней.

На страницу автора: Аверченко Аркадий Тимофеевич;

К списку авторов: «А»;

Авторы по годам рождения: 1881-1900;

Авторы по странам (языку): русские, русские советские

Авторы по алфавиту:
А Б В Г Д Е Ж З И, Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш, Щ Э Ю, Я

Авторы по годам рождения, Авторы по странам (языку), Комментарии

   

Поделиться в:

 
   
         
 

Словарь античности

Царство животных

   

В начало страницы

   

новостей не чаще
1 раза в месяц

 
     
 

© Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова,
since 2006. Москва. Все права защищены.

  Top.Mail.Ru