Так меж собою они толковали. Уж свадьба кончалась, Вдруг прибежал в лаптях работник Блеберса шустрый: «Навеселились, поди! Ну, так пир затевается новый! Бендиксас режет гуся,— поглядите, как суетится; Пайкжентис, нож навострив, барана рядом свежует, Неподалеку быка однорогого Ваушкус режет; Миколс палит кабана усердно среди огорода, И напустил он кругом дымищу такого, что в небе Не различить ни звезд, ни луны холодной, ни солнца. Вдосталь будет колбас, чтобы досыта гости наелись, Ибо и сала свиного, и окороков для копченья На зиму много висит на крюках у крестьянина ныне. Но заложили в трубу мясца добротного снова, Так что теперь наконец пировать по-литовски мы станем, Душу хоть чуть отведем, хоть на миг о невзгодах забудем.
Только не думайте вы, услышав речи такие, Что для насмешки над нами они, мол, сказаны были. Слишком уж, братцы мои, мы в полях намаялись тяжко, Знали одно всегда — что бежать на барщину надо: То вывозить навоз, то пахать, боронить, или сеять, Сено косить, сгребать и укладывать на сеновалы, Иль наконец урожай отвозить в сараи да клети. Ах, в непрестанном труде мы с зари до зари пребывали, Ливни частенько хлестали по нашим натруженным спинам. Лица и головы нам обжигало знойное солнце; Мы, на работы спеша, давились кашей сухою, В завтрак, обед с трудом жевали черствые корки, Часто мы жажду в жару утоляли, квас разбавляя Мутной водою, из лужи зачерпнутой где-нибудь в поле. Так изобильно пот стекал со лбов воспаленных, Что за ручьями ручьи бежали по подбородку. Крепко намаялись мы и немало горя хлебнули.
Ну, так стряхнем поскорей невзгод постылое бремя, Повеселимся хоть раз на пирушке дружеской, братцы, Ведь для того и господь одаряет нас милостью щедрой, Чтобы такие, как мы, натрудившись, набедовавшись, Ожили сердцем опять, подкрепились едою обильной. Все мы трудиться должны, ибо есть повелел нам всевышний. Должно нам есть для того, чтобы нас не покинули силы,— Так что сегодня скотину коли и режь, не жалея. Если откормишь бычка, его забивай без раздумья, Режь, не щадя, овец и баранов комолых не милуй, Куриц, уток, гусей вари горшками большими, Ты кабана заколи, поросяток пестрых вдобавок. Ешь на здоровье, дружок, крупяные с салом колбасы, Жирного мяса возьми и колбас мозговых понаделай. Если же мало тебе, то свиную кишку потрохами Плотно набей, не боясь, что лопнет и разорвется. Ты, набивая колбасы, смотри не забудь о печенке, Снедь такая тебе, конечно, будет на пользу. Знаешь небось, весна какою тощей бывает,— Ну, так в навозницу ты, отдыхая, шкварок нажаришь Либо в страду, спеша на «милую» барщину нашу. Либо же дома, трудясь, ветчинки сваришь, быть может».
«Тут и сноровка нужна,— произнес рассудительный Лаурас,— Действовать надо с умом, если осенью режешь скотину. А принимаешься есть — рассчитай хорошенько запасы. Разве разумно, скажи, коли осени тучной дождешься И обжираться начнешь беспечно мясом и салом, Изо дня в день в корчму — поближе к хмельному таскаться. Кажется, слышали вы, как Дочис, наш старый знакомый, Пьянствуя целыми днями, обжорству меры не зная, После того по селу ходил, как нищий последний. Досыта ешь, сынок, но будь поблагоразумней,— Много проходит дней, покуда год не иссякнет, Требует каждый из них кусков, чтоб насытиться, много. Встал и позавтракал утром, а там и обедать садишься, Под вечер снова еды неуемный просит желудок, Не говоря уж о том, что и полдник, бывает, устроишь, Если на лишний кусок потянет в страдную пору.
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
