И наступает срок сказать мне честно О прегрешеньях дней моих и лет. Но в час, когда пора держать ответ, Моя душа робка и бессловесна.
И если я припомню все, что было, И воды моря превращу в чернила, И, как пергаменты, я расстелю Все склоны гор пологие и дали, И тростники на перья изрублю, То и тогда при помощи письма Я перечислю, господи, едва ли Мои грехи, которых тьма и тьма. И если кедр ливанский в три обхвата Свалю я, сделав рычагом весов, На чаше их и тяжесть Арарата Не перетянет всех моих грехов.
II
Я — древо, на котором веток много, Но зрелых я плодов не оброню. Как та смоковница, по воле бога Бесплоден я, засохший на корню. Смоковница, украшенная кроной, Манит шумящею листвой зеленой Усталых путников издалека. Но подойдет к ней путник изнуренный, И ни плода не сыщет, ни цветка. Она — предмет презрения и брани, Оставленная, как напоминанье, Как некий тусклый образ душ людских, Запятнанных греховностью и ложью, Подвергнутых навек проклятью божью, Погрязших в омуте грехов мирских.
Бывает, потом политые пашни, Зерно приемля, хлеба не родят, И пахарь, труд оплакавши вчерашний, Уходит прочь, куда глаза глядят.
Душа, храня пристойности обличье, Ты, как смоковница, листвой шуршишь, Но, как смоковница в старинной притче, Бесплодия и ты не избежишь.
Душа моя, как выгребная яма. Ты вобрала, чтоб погубить меня, Грехи всех смертных — со времен Адама Свершенные до нынешнего дня. Ты копишь то, что богу не угодно, И потому презренна и бесплодна.
III
Я сам отяготил себя грехами, Я над собой самим свершаю суд. Я буду побивать себя словами, Как из пращи камнями зверя бьют. Я в мире жил и нагрешил премного, И ныне я вступаю в смертный бой,— Как некий враг с врагом во имя бога, Я насмерть биться буду сам с собой. В сокрытых мной пороках, и желаньях, И помыслах, в которых был лукав, Винюсь, как в совершенных злодеяньях, Перед тобою на колени пав.
Молюсь тебе, живу единой верой, Что ты, который милосердней всех, Свою отмеришь милость той же мерой, Которой мерю я свой тяжкий грех. Ты не откажешь дать мне подаянье, И чем неизлечимей мой недуг, Тем большее искусство врачеваиья Ты явишь мне, и я воспряну вдруг.
Чем больший долг простишь ты мне с любовью, Чем милосердней будешь и щедрей, Тем истовей польется славословье Мое, как в притче праведной твоей.
О господи, в тебе одном спасенье, Даешь ты справедливость нам в даренье. Лишь от твоей десницы обновленье, И силы нам от твоего перста, От милосердия нам искупленье, От лика — вся земная красота, От твоего чела — нам озаренье, От твоего дыханья — вдохновенье, От твоего участья — доброта, От твоего елея — умиленье, От знаменья — благое разуменье, Что наши скорбь и радость — все тщета. Лишь ты даруешь нам освобожденье От страха, от преступного сомненья, Ты вкладываешь слово нам в уста. Достоин ты земного восхваленья, Молитв, небесного благословенья. Лишь ты один вселенной лепота, Все в мире сущее, все поколенья Возносят к небесам тебе моленья. Молитва наша свята и чиста. Аминь!
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
