Я, смертный, не обласканный судьбой, Ужель к себе подобному с мольбой Мог обращаться, горестно стеная, Бессилия людей не понимая?
Ужель к тому я обращал моленья, Кто сам ничтожен силой, речью слаб. У мыслящих существ искал спасенья Я, мыслящий, но неразумный раб?
Ужель молил людей, власть предержащих, Владык, как и дары их преходящих? Ужели брата я молил родного, Который сам искал прозренья свет, Ужели я молил отца земного, Что сам прощенья ждал на склоне лет?
Ужели мать молил я в тишине? Ужели ждал от той ответной вести, Чья нежность и забота обо мне Оборвались с мгновенной жизнью вместе?
Ужели я молил земных царей, Не понимая, что цари земные Способны смертным смерть нести скорей, Чем блага жизни иль дары иные? О нет, не к братьям, не к царям земным, Я обращался лишь к тебе, о боже, Лишь ты один все можешь дать живым И после смерти воссоздать нас можешь.
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.