Адам молчал сурово, зло и гордо, Спеша из рая, бледный как стена; Передник кожаный зажав в руке нетвердой, По-детски плакала дрожащая жена...
За ними шло волнующейся лентой Бесчисленное пестрое зверье: Резвились юные, не чувствуя момента, И нехотя плелось угрюмое старье. Дородный бык мычал в недоуменьи: «Ярмо... Труд в поте морды... О Эдем! Я яблок ведь не ел от сотворенья, И глупых фруктов я вообще не ем»... Толстяк-баран дрожал, тихонько блея: «Пойдет мой род на жертвы и в очаг! А мы щипали мох на триста верст от змея, И сладкой кротостью дышал наш каждый шаг...» Ржал вольный конь, страшась неволи вьючной, Тоскливо мекала смиренная коза, Рыдали раки горько и беззвучно, И зайцы терли лапами глаза. Но громче всех в тоске визжала кошка: «За что должна я в муках чад рожать?» А крот вздыхал: «Ты маленькая сошка, Твое ли, друг мой, дело рассуждать?..» Лишь обезьяны весело кричали, Почти все яблоки пожрав уже в раю, Бродяги верили, что будут без печали Они их рвать — теперь в ином краю. И хищники отчасти были рады: Трава в раю была не по зубам! Пусть впереди облавы и засады, Но кровь и мясо, кровь и мясо там!
Адам молчал сурово, зло и гордо, По-детски плакала дрожащая жена. Зверье тревожно подымало морды. Лил серый дождь, и даль была черна.
Публикуется по материалам: Опора порядка: Сатирические и юмористические произведения русских писателей начала XX века / Сост. Д. П. Николаев, Д. Д. Николаев.– Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1991.– 416 с.: иллюстрации. Сверил с печатным изданием Корней.