Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова. Вестибюль

 

ЛИТ-салон. Библиотека классики Клуба ЛИИМ

 

Клуб ЛИИМ
Корнея
Композиторова

ПОИСК В КЛУБЕ

АРТ-салон

ЛИИМиздат

МУЗ-салон

ОТЗЫВЫ

КОНТАКТЫ

 

Главная

Авторы

Фольклор

Поиск в ЛИТ-салоне

Лит-сайты

   
 

Навои Низамаддин Мир Алишер
Смятение праведных
Глава XLII (Одиннадцатая беседа) О возвышенности звезд на небе знаний

(Отрывки из поэмы)

(перевод В. Державина)

(1)предыдущая < 72 > следующая(77)

Пока с людьми враждует небосвод.
Почет — невеждам, а ученым — гнет.

Везде, где угнетение царит,
Познанья сад запущен и забыт.

Плоды опали, гнить обречены;
Сухие ветви вверх вознесены.

Прославлен века нашего позор,
А россыпь лалов скрыта в недрах гор.

Гляди — покорны Запад и Восток
Тому, кто нравом злобен и жесток.

Кейван — планету, веющую злом,—
«Планетой высочайшей» мы зовем.

А Муштари, чей знак — исток щедрот,
На пояс ниже по небу идет.

Злодей от кары огражден судьбой,
А добрый тяжко угнетен судьбой.

Пустая раковина — злой скупец —
Бесценный жемчуг прячет в свой ларец.

А кто, как чистый перл, душой открыт,
Сверлом алмазным грудь свою пронзит.

Взметнув нагие скалы в вышину,
Хребет горы царапает луну.

А под пятой горы, во тьме глубин
От мира скрыт блистающий рубин.

Индус-огнепоклонник пламя чтит
И на престоле яшмовом сидит.

У ног его — в золе — росток огня;
Горит, колеблется цветок огня.

Глупец, ничтожный в сущности своей,
Блистает, как павлин в садах царей.

А тот, кто словом покорил страну,
Жить обречен, как попугай в плену.

Ловецкий сокол, злой убийца птиц,
Взлетает в небо с шахских рукавиц.

А птица кабк, что солнцу песнь поет,
Конец бесславный на костре найдет.

Замзама воду черпает скудель,
А в хрустале лелеют винный хмель.

Вино ключом нечестия зовут,
Но как к нему уста-рубины льнут.

Как зеркало прозрачен небосвод,
Его туманит мгла вечерних вод.

И ночь зеркальный блеск луне дала,
А от росы потускли зеркала.

Весь день плясунья-бабочка кружит,
Шелками крыльев яркими блестит.

А ночью залетевший мотылек
Себя одеждой бедствия облек.

Уходит на чужбину — нищ и наг —
Томимый жаждой знания бедняк.

Истлело платье на плечах его,
И нет сандалий на ногах его.

От жажды губы у него черны,
Пяты колючками уязвлены.

Его колпак в прохожих будит смех,
Одежда — сеть из дырок и прорех.

Как птицу счастья в эту сеть поймать?
Где — кроме крупных слез — приманку взять?

Бумага, книги в торбе у него;
Найти источник знанья — цель его.

В возможность чуда должен верить он,
Бумажными листами окрылен.

И пусть нуждой не будет он убит,
Хоть голод день за днем его томит.

Хоть он под лютым солнцем почернел
И телом, как тростинка, ослабел,

И подаяньем кормится в пути,
Чтобы до цели поскорей дойти.

Мечта его — пристанище, где он —
Для всех невидим — будет утаен.

Людна чужбина, только друга нет,
К родной стране давно затерян след.

Здесь тоже много улиц и домов,
Но где найдет он на чужбине кров?

Не знает он, куда ему пойти,
О, муки одиночества в пути!

Разлуки пламя дух его палит,
Глухое одиночество теснит.

Так он — голодный — бродит в пыльной мгле,
А ночь настанет — ляжет на земле

Избыть усталость, малость отдохнуть;
Но до зари не может он уснуть.

А поутру идет он в медресе,
Потом — в другую. Так обходит все.

Всем говорит, как он нуждой томим,
Но каждый притворяется глухим.

Пускай удел скитальческий жесток,
Он за уроком слушает урок;

Бездомен, вечно голоден, угрюм,
Наукой он обогащает ум.

Так на чужбине жизнь его худа,
Что хуже не бывало никогда.

Язык не в силах это рассказать,
Калам не в силах это описать.

И так он проживет пятнадцать лет,
Храня в мученьях верности обет.

А на ночь он в углу ночлег найдет,
Коль милосерден сторож-доброхот.

Есть в мире тысячи таких бедняг,
Покрыл их судьбы непроглядный мрак.

На тысячу едва ли пятерых
Достигших цели вижу среди них.

И эти, с малым знаньем, может быть,
Чуть научась писать, идут служить.

Но полных знаньем — двух иль одного
Назвать могу для века своего.

Учиться нужно тридцать, сорок лет,
Чтобы открылся избранному свет.

Счастливец! Пусть под солнцем капля он,
В нем океан познанья заключен!

Он все науки мира изучил,
На всех языках он заговорил.

Душа он, обнимающая мир,
Он — капля, отражающая мир.

Пустого слова нет в его речах,
Тайн сокровенных свет — в его речах.

Густая тушь письмен его черна,
В ней влага вечности заключена.

В строках, начертанных его рукой,
Сверкает смысл рекой воды живой.

Он из долины бедственной земли
Читает знаки звезд, как Бу-Али.

В руке его, как молния, тростник
Записывает все, что он постиг.

Но чем полнее знания его,
Тем горше и терзания его.

Как прежде, у него приюта нет,
Как прежде, скуден ужин и обед.

Но вот — невежда грубый, может быть,
Ты не захочешь с ним и говорить.

И гнать его велишь с порога прочь,
Не в силах отвращенья превозмочь;

Понятья в нем о благочестье нет,
И в нем ни совести, ни чести нет.

Он чувства человечности лишен,
Он страшно глуп, но властью облачен.

Он — ненавистник правды и наук,
И для ученых он — источник мук.

Его пристрастье — мучить, убивать,
Управы на него не отыскать.

И на лице лоснящемся его
Сияет наглость, больше ничего.

С собакой он не может быть сравнен,
Собака человечнее, чем он.

И странно, что убийца и злодей,
Невежда, нечестивый враг людей

Велик и властен — волею судьбы,
А люди лучшие — его рабы.

Пылает золотом его халат,
Он самодурства пламенем объят.

Он вреден всем. Он, как дракон, лежит
Над кладом, что собрал для нас Джамшид.

Он — шип; но ветер утренний ему
Втыкает розу лучшую в чалму.

Хоть изверг он, но шахскою рукой
Ему кушак подарен золотой.

Здесь каждый шаг злодея — смертный грех,
А на лице его — бесстыдный смех.

Не потому ль высокомерен он,
Что в правоте своей уверен он?

Так предстоят у нас вселенной всей
Мудрец-бедняк и правящий злодей.

Ученый в унижении всегда,
А извергу — и слава и звезда.

Невежда правящий позорит мир,
Зовется же — наместник и эмир.

Но самовластье принужден терпеть
Мудрец, чтоб с голоду не умереть.

Он ангелу подобен… Как же он
Перед проклятым дивом унижен!

Ему за труд не платят. И смотри:
Его с порога гонят вратари.

Когда же, унижаясь, наконец,
К наместнику войдет он во дворец,

Молитву перед беком он прочтет,
Прах поцелует — и ни с чем уйдет.

Но тот, кто силой знаний власть берет,
Тот и себя погубит, и народ.

Мудрец, что ищет власти в наши дни.
Кто он? Его с невеждою сравни!

К чинам ученый рвется? Но тогда
Сравни с морской водою пот труда.

Не для шакалов жадных и собак
На мертвом скакуне златой чепрак.

В ученье низкий сердцем должен быть
Усердным, чтоб отличье получить.

Но истинно ученый — только тот,
Кто, не страшась, путем своим идет.

Что слава? — Это надо ли ему?
Не нужно этой падали ему.

Рудник рубинов он таит в себе,
Он драгоценный перл растит в себе.

Он россыпь жемчуга в себе найдет,
Как мириадозвездный небосвод.

Бесценны перлы в мантии его,
Несметно звезд бессмертных торжество.

Такого счастья тот достичь успел,
Кто мир и весь соблазн его презрел.

Пусть не стыдится он своих заплат,
Ведь роза тоже в клочья рвет халат;

И солнце на небе обнажено,
Но как одеждой туч омрачено;

И самой сладкой дыни слаще мед;
Что кабарга без мускусных щедрот?

Муж не одеждой славен золотой;
Перл драгоценный славен сам собой.

Мясная муха бирюзой блестит,
Но погляди — у падали гостит.

(1)предыдущая < 72 > следующая(77)

Публикуется по материалам: Смятение праведных: (Отрывки из поэмы) (Редкол.: Абдурахманов Ф. А. и др.: Пер. с узб. В. Державина; Сост. А. Х. Хайитметов, Х. М. Мухтарова; Вступит. статья А. И. Хайитметова). –Ташкент Изд. ЦК Компартии Узбекистана, 1983. 128 с., илл. – (Изб. лирика Востока).
Сверил с печатным изданием Корней.

На страницу автора: Навои, Алишер Навои Низамаддин Мир Алишер;

К списку авторов: «Н»;

Авторы по годам рождения: 1401—1750;

Авторы по странам (языку): узбекские

Авторы по алфавиту:
А Б В Г Д Е Ж З И, Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш, Щ Э Ю, Я

Авторы по годам рождения, Авторы по странам (языку), Комментарии

   

Поделиться в:

 
   
         
 

Словарь античности

Царство животных

   

В начало страницы

   

новостей не чаще
1 раза в месяц

 
     
 

© Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова,
since 2006. Москва. Все права защищены.

  Top.Mail.Ru