Там, где блаженствуешь ты, прохлаждаешься, Цинтия,— в Байах,— Где Геркулеса тропа вдоль по прибрежью бежит, Там, где любуешься ты на простор, подвластный феспротам, Или на синюю зыбь у знаменитых Мизен,— Там вспоминаешь ли ты обо мне в одинокие ночи? Для отдаленной любви есть ли местечко в душе? Или какой-нибудь враг, огнем пылая притворным, Отнял, быть может, тебя у песнопений моих? Если бы в утлом челне, доверенном маленьким веслам, Воды Лукрина могли дольше тебя удержать! Если б могли не пустить стесненные воды Тевфранта, Гладь, по которой легко, руку меняя, грести… Лишь бы не слушала ты обольстительный шепот другого, Лежа в истоме, в тиши, на опустевшем песке! Только лишь страх отойдет,— и неверная женщина тотчас Нам изменяет, забыв общих обоим богов. Нет, до меня не дошло никаких подозрительных слухов… Только… ты там, а я здесь… вот и боишься всего. О, не сердись, если я поневоле тебе доставляю Этим посланием грусть… Но виновата — боязнь. Оберегаю тебя прилежней матери нежной. Мне ли, скажи, дорожить жизнью моей без тебя? Цинтия, ты мне и дом, и мать с отцом заменила, Радость одна для меня — ежеминутная — ты! Если к друзьям прихожу веселый или, напротив, Грустный,— «Причина одна: Цинтия!» — им говорю. Словом, как можно скорей, покидай развращенные Байи,— Много разрывов уже вызвали их берега, Ах, берега их всегда во вражде с целомудрием женским… Сгиньте вы с морем своим, Байи, погибель любви!
Публикуется по материалам: Античная лирика. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 4, –М.: Художественная литература, 1968. Сверил с печатным изданием Корней.