Пришлось ради жизни мне губы замкнуть. Охоты твоей разузнала я путь.
Тебя здесь полдня ожидала я, стоя,— И гневное сердце не знало покоя.
Теперь, когда знаешь про злобных людей, Ты бойся горячей молитвы моей!
Коль мне, беззащитной, не дашь ты управы, Пожалуюсь господу силы и славы!
Ведь стон угнетенного в утренний час И стрел и кинжала острее для нас.
В час утра молитва и плач угнетенных, Стенанья печальные крова лишенных
И тысяче воинов сломят хребты! О, бойся насилья, слуга правоты!
Коль с бедной старухой поступишь неправо, Тебе опостылит твоя же держава.
Другому ты царство отдашь под конец, Другому наденут твой царский венец!
Пусть воин, о царь,— мой злодей и грабитель,— В день Судный ответишь и ты, повелитель!»
Махмуд, потрясенный, поник недвижим, И молча старуха стояла пред ним.
И молвил султан величавый, рыдая: «На что нам и жизнь, и держава такая,
Коль женщине днем, на проезжем пути, Домой виноград не дают донести?
День Судный придет — за деяния эти, Как всякий на свете, я буду в ответе.
Старуха окажется шаху врагом,— Как встану из мертвых при грузе таком?
Отвергнув ее, обрету ли спасенье? Не буду ль печален я в день воскресенья?»
Старухе сказал: «Подойди ко мне ближе! Всего, что захочешь, проси! Говори же!»
Старуха в ответ: «Подари мне хоть клад,— Обиды моей не возьмешь ты назад!
Правитель живет для закона и права, Иначе на что нам такая держава!»
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
