Наша страна не погибнет вовеки по воле Зевеса И по решенью других присно-блаженных богов. Ибо хранитель такой, как благая Афина Паллада, Гордая грозным отцом, длани простерла над ней. Но, уступая корысти, объятые силой безумья, Граждане сами не прочь город великий сгубить. Кривдой полны и владыки народа, и им уготован Жребий печальный: испьют чашу несчастий до дна. Им не привычно спесивость обуздывать и, отдаваясь Мирной усладе пиров, их в тишине проводить,— Нет, под покровом деяний постыдных они богатеют И, не щадя ничего, будь это храмов казна Или народа добро, предаются, как тати, хищенью,— Правды священный закон в пренебреженье у них! Но, и молчанье храня, знает Правда, что есть и что было: Пусть хоть и поздно, за грех все-таки взыщет она! Будет тот час для народа всего неизбежною раной, К горькому рабству в полон быстро народ попадет! Рабство ж пробудит от дремы и брань и раздор межусобый: Юности радостный цвет будет войной унесен… Благозаконье же всюду являет порядок и стройность, В силах оно наложить цепь на неправых людей, Сгладить неровности, наглость унизить, ослабить кичливость, Злого обмана цветы высушить вплоть до корней, Выправить дел кривизну, и чрезмерную гордость умерить, И разномыслья делам вместе со злобной враждой Быстрый конец положить навсегда, и тогда начинает Всюду, где люди живут, разум с порядком царить.
Публикуется по материалам: Античная лирика. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 4, –М.: Художественная литература, 1968. Сверил с печатным изданием Корней.
