Сэй-Сёнагон — Записки у изголовья
(предисловие — окончание)

начало продолжение окончание

«Записки у изголовья» состоят из многих повествовательных единиц разной длины, иногда предельно коротких. Каждый такой компонент именуется по-японски «дан» (ступень). Авторским текстом мы не располагаем, а в дошедших до нашего времени старинных списках число данов неодинаково — в среднем их около трехсот,— и расположены они по-разному.

Помимо неизбежных ошибок переписчиков, исправлений непонятного и пропусков, творение Сэй-Сёнагон не избежало в веках непрошеного «сотрудничества». Книга, состоящая из отдельных записей, особенно легко поддавалась перестройке. Это задало текстологам множество загадок.

Какова была первоначальная архитектоника книги? Был ли материал классифицирован по рубрикам, как это имело место в поэтической антологии «Кокинсю»? Или заметки следуют одна за другой в пестром беспорядке, так, как их писала Сэй-Сёнагон,— «…под вечер, когда // «Перо по книжке бродит».

Последнее предположение вернее. Родился новый самобытный жанр японской прозы — дзуйхицу («вслед за кистью»). Принцип жанра — полная свобода писать, не сообразуясь с каким-нибудь планом, вне рамок заданной фабулы, как бы следуя за пером (в Японии, конечно, за кистью). Жанр этот оказался очень плодотворным. Он не имеет полной аналогии в мировой литературе. Иногда его определяют как эссе. Пожалуй, ближе всего к нему записные книжки и дневники писателей.

Однако, быть может, пестрый хаос заметок только кажущийся и книга построена с сознательным расчетом большого мастера? Открывает ее знаменитый дан («Весною — рассвет»), который можно назвать программным для эстетических взглядов Сэй-Сёнагон. Замыкает книгу эпилог, в котором рассказана история ее создания. Некоторые даны сцеплены по смыслу или ассоциации. Это позволяет хотя бы гипотетически определить изначальную архитектонику «Записок у изголовья».

Обычно даны по их характеру подразделяют на три разных рода: «перечисления», рассказы о пережитом и собственно дзуйхицу (разные заметы).

Так называемые перечисления — оригинальная особенность книги. Они позволяют сопоставить по ассоциации (часто неожиданной) и по контрасту явления окружающего мира или человеческие чувства.

Исследователи обычно указывают, что идею перечислений Сэй-Сёнагон заимствовала у китайского писателя Ли Шанъина (812—858). Действительно, его изречения собраны в серии под обобщающими заголовками. Он умело пользуется эффектом неожиданности, соединяя далекие между собой вещи и события.

Неприятно:
резать тупым ножом;
плыть на лодке с рваными парусами;
когда деревья заслоняют пейзаж;
когда забором заслонили горы;
остаться без вина, когда распускаются цветы;
пировать летом в душном закутке.

(Перевод И. Э. Цыперович)

Сэй-Сёнагон заметила богатые возможности, которые дает цепь перечисления и для сатиры, и для изображения быта, и для психологического анализа.

Сопряженные между собой в перечислениях слова, обозначающие предметы или явления, получают особую дополнительную окраску, особое звучание. Обобщающий заголовок точно фиксирует то или иное чувство или настроение, которое должно возникнуть у читателя.

Умело разработана поэтическая топонимика. Название местности заставляет вспомнить легенду, стихи или песню. Возвышенное сталкивается со смешным или курьезным. Иногда собственные имена соединяются так, что возникает короткий диалог или миниатюрная сцена.

В «Записках у изголовья» приводится много народных преданий, поверий и легенд. Хэйанская аристократическая элита не могла полностью отгородиться от народного творчества, оно подстилало весь быт, всю поэзию, зрелища и обряды. Вот почему, несмотря на иноземные влияния, хэйанская литература осталась такой своеобразной, такой чисто японской.

В записках немало рассказов о пережитом. Исследователи думают, что книга Сэй-Сёнагон именно с них и началась. Это бытовые сцены и небольшие новеллы. Некоторые — таких очень мало — относятся к тому времени, когда Сэй-Сёнагон еще не служила в свите императрицы, но большинство из них — своего рода дворцовая хроника. Сэй-Сёнагон предстает перед нами как смущенный новичок, как опытная фрейлина, и, наконец, как усталая, надломленная женщина.

Лирические поэмы в прозе, созданные Сэй-Сёнагон, прославлены в японской литературе. Сжатые, лаконичные — ни одного лишнего слова,— они необычайно картинны и музыкальны и, апеллируя к внутреннему зрению и слуху читателя, стремятся разбудить в его душе глубокое лирическое волнение.

Как стихотворец Сэй-Сёнагон гораздо слабее. В составе «Записок у изголовья» шестнадцать ее собственных танок. «Экспромты на случай», они примечательны только игрой слов и остроумием. До нас дошел также небольшой поэтический сборник — «Стихи Сэй-Сёнагон». Современники не включали Сэй-Сёнагон в число знаменитых поэтесс, и позже оценка эта не изменилась.

Но Сэй-Сёнагон подняла лирическую прозу на высоты поэзии. Она великолепно рисует картины природы. Лирика Японии с самых ее исконных народных истоков была во все времена тесно связана с жизнью природы. Пейзаж в круговороте времен года не только служил богатейшим источником метафор для того, чтобы изобразить разные состояния человеческой души, но рождалась и «обратная связь»: пейзаж настраивал на особый лад.

Человек находился в гармонии с природой. Иногда возникал контраст, мучительное противоречие, например, между старостью, знающей, что молодость невозвратима, и весной вечно обновляющейся природы.

Самый первый дан в «Записках у изголовья» оказал глубокое влияние на литературу и эстетику Японии. Быстро сменяя друг друга, возникают картины четырех времен года. Поэтические образы очень глубоки. В них раскрывается перед нами философия красоты, присущая хэйанской эпохе.

Сэй-Сёнагон дифференцирует разные типы красоты и говорит в своей книге о красоте возвышенной, вызывающей священный трепет, о красоте утонченно-изящной, о печальной красоте, о необычайной, оригинальной красоте, о красоте, которую можно назвать заурядной, и т. д. Обычно эти оценочные слова эмоционально окрашены и замыкают собой живописную картину.

Высший род гармонической красоты—«моно-но аварэ». Он вызывает глубоко лирическое чувство, окрашенное печалью. С ним тесно связано философское раздумье о непрочности бытия. Влияние китайской поэзии здесь особенно заметно. Но элегическая лирика моно-но аварэ до крушения Хэйана еще лишена напряженного трагизма, который звучит, например, в стихах поэта двенадцатого века Сайге, посетившего «сей мир в его минуты роковые».

Особенно часто в «Записках у изголовья» повторяется слово «окаси» (прекрасный). Это красота, вызывающая радостное удивление своей оригинальной неповторимостью. При всей своей прелести она лишена глубины моно-но аварэ. Сэй-Сёнагон, наделенная большой зоркостью и юмором, умела найти необычный угол зрения. Такие поиски свойственны японскому искусству — изобразительному и поэтическому. Во все века они тесно переплетались между собой.

Изучать творение Сэй-Сёнагон начали позже, чем роман «Гэндзи-моногатари», оттого, возможно, что в «Записках у изголовья» изображены люди, попавшие в опалу. Много драгоценного времени было потеряно, и в руках средневековых комментаторов оказались только поздние противоречивые списки.

Главными из них считаются четыре. В двух списках материал классифицирован, в остальных расположен в свободном беспорядке — по принципу дзуйхицу. Одна из версий типа дзуйхицу была опубликована в 1674 году известным поэтом и исследователем древней японской литературы Китамура Кигин (1624—1705). Это издание сопровождалось ясным и хорошим комментарием, долго служило основой последующих публикаций и было широко использовано для учебников и хрестоматий.

В конце тридцатых годов нашего века был найден новый вариант «Записок у изголовья», гораздо более достоверный и разрешивший многие сомнения. Теперь его считают главным. Вариант, опубликованный Китамура Кигин, занял второе место, как подсобный материал для сверки и дополнений.

Наш перевод «Записок у изголовья» базируется на новом варианте.

В основу перевода положен текст «Записок у изголовья», изданный в серии «Японская классическая литература», т. 19. Редакция и примечания Икэда Кикан и Кисигами Синдзи (Токио, изд. «Иванами Сётэн», 1963). Привлечен также критический текст с комментариями Сиота Рёхэй «Макура-но соси хёсяку» (Токио, изд. Гакусэйся, 1963).

В. Маркова

начало продолжение окончание

Публикуется по материалам: Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья. / Пер. со старояпонского, предисловие и комментарии В. Марковой.– М.: Художественная литература, 1983.– 333 с.
Сверил с печатным изданием Корней.

На страницу «Средневековая литература — комментарии»

В раздел «Комментарии»

Авторы по алфавиту:
А Б В Г Д Е Ж З И, Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш, Щ Э Ю, Я

Авторы по годам рождения, Авторы по странам (языку)