Омар Хайям Гиясаддин Рубаи (201-240)
(1) ╠
предыдущая
< 6 >
следующая
╣ (11)
201
О кравчий! Цветы, что в долине пестрели, От знойных лучей за неделю сгорели. Пить будем, тюльпаны весенние рвать, Пока не осыпались и не истлели.
202
Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадём, И там своих друзей – за гробом – не найдём. Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы. Быть может, миг пройдёт – мы все навек уйдём.
203
Пей с мудрой старостью златоречивой, Пей с юностью улыбчиво красивой. Пей, друг, но не кричи о том, что пьёшь, Пей изредка и тайно – в миг счастливый.
204
На розах блистанье росы новогодней прекрасно, Любимая – лучшее творенье господне – прекрасна. Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу? Забудем вчерашнее! Ведь наше Сегодня – прекрасно.
205
Ты сегодня не властен над завтрашним днём, Твои замыслы завтра развеются сном! Ты сегодня живи, если ты не безумен. Ты - не вечен, как всё в этом мире земном.
206
Ты не мечтай перевалить за семь десятков лет, Так пусть же пьяным застаёт всегда тебя рассвет, Пока из головы твоей не сделали кувшин, Кувшину с чашей дай любви и верности обет.
207
Подыми пиалу и кувшин ты, о свет моих глаз, И кружись на лугу, у ручья в этот радостный час, Ибо многих гончар-небосвод луноликих и стройных Сотни раз превратил в пиалу, и в кувшин – сотни раз.
208
Чтоб обмыть моё тело, вина принесите, Изголовье могилы вином оросите. Захотите найти меня в день воскресенья,– Труп мой в прахе питейного дома ищите.
209
Ты – творец, и таким, как я есть,– я тобой сотворен. Я в вино золотое, и в струны, и в песни влюблён. В дни творенья таким ты создать и задумал меня. Так за что же теперь я в геенне гореть обречён?
210
Коль можешь, не тужи о времени бегущем, Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим. Сокровища свои потрать, пока ты жив; Ведь всё равно в тот мир предстанешь неимущим.
211
Где б ни алел тюльпан и роза ни цвела, Там прежде кровь царей земля в себя впила. И где бы на земле ни выросла фиалка. Знай – родинкой она красавицы была.
212
Небо! Что сделал я? Что ты терзаешь меня? Ты беготне целый день подвергаешь меня. Город заставишь обегать за чёрствый кусок, Грязью за чашку воды обливаешь меня.
213
Звёздный купол – не кровля покоя сердец. Не для счастья воздвиг это небо творец. Смерть в любое мгновение мне угрожает. В чём же польза творенья? – Ответь, наконец!
214
Радуйся! Снова нам праздник отрадный настал! Стол серебром, хрусталём и вином заблистал. На небе месяц поблек, исхудал и согнулся, Будто он сам от пиров непрерывных устал.
215
Пей вино! В нём источник бессмертья и света, В нём – цветенье весны и минувшие лета. Будь мгновение счастлив средь цветов и друзей, Ибо жизнь заключилась в мгновение это.
216
Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана – Но всё равно она обречена, Будь ты халиф или базарный нищий, В конечном счёте – всем одна цена.
217
Я – школяр в этом лучшем из лучших миров. Труд мой тяжек: учитель уж больно суров! До седин я у жизни хожу в подмастерьях, Всё ещё не зачислен в разряд мастеров…
218
И пылинка – живою частицей была. Чёрным локоном, длинной ресницей была. Пыль с лица вытирай осторожно и нежно: Пыль, возможно. Зухрой яснолицей была!
219
Я однажды кувшин говорящий купил. «Был я шахом! – кувшин безутешно вопил,– Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха – Сделал бывшего шаха утехой кутил».
220
Этот старый кувшин на столе бедняка Был всесильным везиром в былые века. Эта чаша, которую держит рука,– Грудь умершей красавицы или щека…
221
Был ли в самом начале у мира исток? Вот загадка, которую задал нам бог, Мудрецы толковали о ней, как хотели,– Ни один разгадать её толком не смог.
222
Месяца месяцами сменялись до нас, Мудрецы мудрецами сменялись до нас. Эти мёртвые камни у нас под ногами Прежде были зрачками пленительных глаз.
223
Лучше впасть в нищету, голодать или красть, Чем в число блюдолизов презренных попасть. Лучше кости глодать, чем прельститься сластями За столом у мерзавцев, имеющих власть.
224
Если труженик, в поте лица своего Добывающий хлеб, не стяжал ничего – Почему он ничтожеству кланяться должен Или даже тому, кто не хуже его?
225
Не одерживал смертный над небом побед. Всех подряд пожирает земля-людоед. Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим? Погоди: попадёшь муравьям на обед!
226
Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек на ночь – И отправились, мудрые, спать, как и мы.
227
Удивленья достойны поступки творца! Переполнены горечью наши сердца, Мы уходим из этого мира, не зная Ни начала, ни смысла его, ни конца.
228
Тот, кто следует разуму,– доит быка. Умник будет в убытке наверняка! В наше время доходней валять дурака, Ибо разум сегодня в цене чеснока.
229
Где Бахрам отдыхал, осушая бокал, Там теперь обитают лиса и шакал. Видел ты, как охотник, расставив капканы, Сам, бедняга, в глубокую яму попал?
230
Если низменной похоти станешь рабом – Будешь в старости пуст, как покинутый дом. Оглянись на себя и подумай о том, Кто ты есть, где ты есть и – куда же потом?
231
Слышал я: под ударами гончара Глина тайны свои выдавать начала: «Не топчи меня! – глина ему говорила,– Я сама гончаром была лишь вчера».
232
Поутру просыпается роза моя, На ветру распускается роза моя. О жестокое небо! Едва распустилась – Как уже осыпается роза моя.
233
Книга жизни моей перелистана – жаль! От весны, от веселья осталась печаль. Юность – птица: не помню, когда прилетела И когда унеслась, легкокрылая, в даль.
234
Мы – послушные куклы в руках у творца! Это сказано мною не ради словца. Нас по сцене всевышний на ниточках водит И пихает в сундук, доведя до конца.
235
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, Смерть терзает сердца и кромсает тела, Возвратившихся нет из загробного мира, У кого бы мне справиться: как там дела?
236
Я нигде преклонить головы не могу. Верить в мир замогильньй – увы! – не могу. Верить в то, что, истлевши, восстану из праха Хоть бы стеблем зелёной травы,– не могу.
237
Ты не очень-то щедр всемогущий творец: Сколько в мире тобою разбитых сердец! Губ рубиновых, мускусных локонов сколько Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!
238
Вместо солнца весь мир озарить – не могу, В тайну сущего дверь отворить – не могу. В море мыслей нашёл я жемчужину смысла, Но от страха её просверлить не могу.
239
Ухожу, ибо в этой обители бед Ничего постоянного, прочного нет. Пусть смеётся лишь тот уходящему вслед. Кто прожить собирается тысячу лет.
240
Мы источник веселья – и скорби рудник. Мы вместилище скверны – и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир – многолик. Он ничтожен - и он же безмерно велик!
(1) ╠
предыдущая
< 6 >
следующая
╣ (11)
Публикуется по материалам: Омар Хайям. Рубаи, –М.: Русский раритет, 1994. Сверил с печатным изданием Корней.
На страницу автора: Омар Хайям Гиясаддин;
К списку авторов: «О»;
Авторы по годам рождения: 701—1400;
Авторы по странам (языку): персидские, таджикские
Авторы по алфавиту:
А
Б
В
Г
Д
Е
Ж
З
И, Й
К
Л
М
Н
О
П
Р
С
Т
У
Ф
Х
Ц
Ч
Ш, Щ
Э
Ю, Я
Авторы по годам рождения, Авторы по странам (языку), Комментарии
|