Меня и милую мою година та ж родила, знай, И потому я вздох таю, а в сердце кровь застыла, знай, Я днем и ночью слезы лью, а в грезах много пыла, знай, Мой влажен глаз, язык сожжен, уста любовь спалила, знай.
Ах, сердце замерло в груди, утомлено борьбой оно, И око тускло, погляди, томится по одной оно, Тьма перед мыслью впереди, лишь пение — со мной оно, Но мне надежды в жизни нет, близка моя могила, знай.
Сожжен, изранен, я брожу, приюта нет родного мне, Я острых слов не нахожу, но для чего и слово мне! Тысячекратно я тужу: дано так много злого мне, И мысль и память как в цепях, меня пучина скрыла, знай.
Но сердца траурен наряд, и кровь из глаз струится вновь. Как тучи на море лежат, так жаждет грудь упиться вновь. Лечить я рану сердца рад, но можно ль исцелиться вновь? Так истекаю кровью я,— ах! — я отвергнут милой, знай!
Кто видит, говорит сейчас: «Ты гибнешь, ах! Саят-Нова! Тебя встречать ли нам не раз, кровь на очах, Саят-Нова! Иль лучшей девы, лучших глаз нет на пирах, Саят-Нова! Вся жизнь прошла, как сон, плодов лоза не подарила,— знай!
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
