Ты, что способна создать хоть тысячу разных причесок; Ты, Кипассида, кому только богинь убирать; Ты, что отнюдь не простой оказалась в любовных забавах; Ты, что мила госпоже, мне же и вдвое мила,— Кто же Коринне донес о тайной близости нашей? Как разузнала она, с кем, Кипассида, ты спишь? Я ль невзначай покраснел?.. Сорвалось ли случайное слово С губ и невольно язык скрытую выдал любовь?.. Не утверждал ли я сам, и при этом твердил постоянно, Что со служанкой грешить — значит лишиться ума? Впрочем… к рабыне пылал, к Брисеиде, и сам фессалиец; Вождь микенский любил Фебову жрицу — рабу… Я же не столь знаменит, как Ахилл или Тантала отпрыск,— Мне ли стыдиться того, что не смущало царей? В миг, когда госпожа на тебя взглянула сердито, Я увидал: у тебя краской лицо залилось. Вспомни, как горячо, с каким я присутствием духа Клялся Венерой самой, чтоб разуверить ее! Сердцем, богиня, я чист, мои вероломные клятвы Влажному ветру вели в дали морские умчать… Ты же меня наградить изволь за такую услугу: Нынче, смуглянка, со мной ложе ты вновь раздели! Неблагодарная! Как? Головою качаешь? Боишься? Служишь ты сразу двоим,— лучше служи одному. Если же, глупая, мне ты откажешь, я все ей открою, Сам в преступленье своем перед судьей повинюсь; Все, Кипассида, скажу: и где и как часто встречались; Все госпоже передам: сколько любились и как…
Публикуется по материалам: Античная лирика. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 4, –М.: Художественная литература, 1968. Сверил с печатным изданием Корней.
