Питомица розы, поверь мне,— родного сосца прекраснее ты. Насущного хлеба, добытого в поте лица, прекраснее ты. Блестящего слитка в руках златодела-творца прекраснее ты. Кувшина, что мог бы служить украшеньем дворца, прекраснее ты.
Чье войско стоит у ворот? Я султана ищу. Нарцисса — в садах и на склонах — тюльпана ищу, Жемчужные четки, продернутые сквозь парчу! Подземной царицы, подвесок ее и венца прекраснее ты.
Вселенная делится надвое: ты — и не ты! Мой ангел приснился. Его неземные черты Казались чудесным подобьем твоей красоты. Насущного хлеба — готов я твердить без конца — прекраснее ты.
Ты — пряность заморская, что ли? Корица, мускат? Иль камень целебный? Иль золототканый наряд? Ларец драгоценный, в котором скрывается клад? Сандалового с перламутровой крышкой ларца прекраснее ты.
Зачем же далекой ладьей ты маячишь всегда? Спросила бы Саят-Нову, что, мол, плачешь всегда? Днем солнцу подобна, ты светишь в ночи, как звезда. Пятнадцатидневной созревшей луны для певца прекраснее ты.
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
