Рыжка на рынок однажды тайком бежал поживиться. Глупое это созданье, на рынке ввек не бывавши, Мнило: в базарный день товар отпускают задаром, Также и всех собак с отменною ласкою кормят. Думая так, вбежал он отважно в город торговый — И затесался вмиг меж купцов и крамарей всяких, Словно какой-нибудь гость, на пирушку званный учтиво. Понаблюдайте ж теперь, какие с ним дива случились! Смелость имел он сперва к торговцу в лавку толкнуться, Сдуру себе представляя вкуснейшими барские снеди. Но лишь по лесенке стал он взбираться, как тут же хозяин Так его по боку съездил аршином своим, что, от боли Скорчась в дугу, наглец покатился с лестницы, воя. Неподалеку на рынке сапожник сидел и привычно Всем предлагал проходящим товара кожевного короб. Пару сапог тайком утащить и пес догадался — Думал, дурак, что там, где кожа, будет и мясо! Но по загривку дрючком получил он так, что немедля, Жалобный крик издав, отскочил к ларьку хлебопека. Вскоре его и здесь по лодыжке толстым поленом Стукнули так, что, хромая, насилу сдвинулся с места. Только ему, видать, угощенья все не хватало: Духу набравшись, решил мясника навестить, полагая Хоть у него поразжиться каким-нибудь потрохом лишним. Вот, подбираясь тихонько, он водит разинутой пастью, Вот уж вплотную подполз, на добычу готовится прыгнуть... Но не дремал мясник: издалека Рыжку приметив, Хвост ему вмиг топором отхватил до самого корня. Так, угощенный на славу, с базара пес воротился И поминал частенько базар с угощением дивным.
Вникни, отхлестанный вор, в содержанье басни поглубже! Рыжку, как слышал ты, на базаре вором считали, Всюду его поделом, как отпетого дурня, тузили. Кто ж виноват, скажи? Для чего на чужое польстился? Правда, глупый пес, большим он будь или малым, Разума вовсе лишен, потому и за грех не в ответе. Но человек лихой, ущерб другим наносящий, Закоренелый разбойник, коварный, казни достойный,— Тот человек, говорю, взаправду петли достоин. Можно из басни моей извлечь и другое на пользу: Пес как дурак побежал на рынок; там очутившись, Смело разинул пасть и во все безрассудно вцеплялся, Воображал он, что всюду жратва его ждет даровая! Лучше ли некий лентяй, наделенный умом человечьим, Лучше ль безмозглого Рыжки лентяй, говорю, поступает? Много на свете бродяг, что живут не трудом повседневным, А, по углам толчась, для себя лишь готовое тащат. Лодырь! Работать ступай, свой хлеб зарабатывай честно, То, что нажил сам, и считай своим достояньем!
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
