Кризаса пес-непоседа, прозваньем «Большеголовый», Тяжбу у львов ведя, обвинил однажды овечку. Страшно, ей-богу, сказать, каким он был лиходеем! Мимо пройти не давал ни одной соседской собаке, Денно и нощно повсюду носился, будто взбесившись, Либо же, если не так, то гонял воробьев неустанно. Но особливо злодей, подкатясь без рыка и лая, Платье прохожим драл, не щадя ни чужих, ни соседей. Ночью — на месяц холодный, на звезды небесные лаял, В полдень — до хрипоты брехал на теплое солнце. Этот прохвост пристал, как изволите слышать, к овечке: Мол, ячменя у него отец ее занял на свадьбу; С бедной не мелочь какую — три четверти требовал целых. Но, не имея расписки, как в этих делах подобает, В помощь свидетелей взял свояков — лисицу да волка. Мало того: чтобы судьям свою втолковать справедливость, К этим бессовестным тварям прибавил и ястреба злого, Те собрались и втроем головану так пособили Ложью своей, что судья возмутился, жалобу слыша, И сгоряча овечку безвинную бранью осыпал. «Шельма,— вскричал,— отдай, отдай свой долг, да не мешкай, Или сейчас же тебя разрешу разорвать — для примера!» Робкое это созданье, смутясь приговором обидным, Слова свидетелей грозных и крика судьи убоявшись, Эта овца, говорю, терпя насилье такое, Помощи или защиты не видя себе ниоткуда, С горя вернуть ячмень обещала неодолженный. Но, не имея ни меры, одежку свою шерстяную, Бог нас помилуй, остригла, пошла — продала ее в стужу И, уплатив поскорей, уняла лиходеев проклятых.
Ах, дорогой мой, терпи, если бьют по месту больному И с кожуха твоего отдирают последнюю латку!
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972. Сверил с печатным изданием Корней.
