Чапыгин Алексей Павлович
Весна в лесу

(1) ╠ предыдущая < 4 > следующая ╣ (8)

— Шу-у-х! — прошептал большой ком снега и пополз с дерева вниз, а над ним смеется солнышко…

— Бим-мм! — зазвенела сосулька-льдинка, сорвалась с елки, ударилась о вытаявшую старую корягу, а солнце пуще прежнего смеется.

Посмеиваясь, идет оно спать за лес, а небо голубое, как праздничная скатерть. Ушло солнце, вышла на небо луна, и небо стало другое, темное, шелковое, как мамино шелковое платье.

Тихо в лесу. Сонно. Кажется, что пустой он, только пни, кусты, сосны да проталины из-под снега.

Нет, не пустой лес! Есть жители, да еще какие! В шубах или платьях из разноцветных перьев…

Да вот глядите-ка! Из большого куста вереска, из норы, вылезла рыжая лиса, отряхнула с пушистой шубы снег, расправила хвост трубой и, полизав тонким язычком мохнатые узенькие башмаки, похожие на червонный туз, осторожно оглядываясь, пошла на охоту…

Она знает, что в лесу на поляне течет незамерзающий ручей… Лиса, сверкая шерсткой, крадется к ручью и думает:

«Дай-ка уток буду ловить…»

Она осторожно ставит мягкие башмачки, черные до колен, на мерзлый снег, ползет, приникнув к снегу, по сугробу к воде, а в ручье на кокорине спят утки, для тепла плотно прижавшись одна к другой.

Лиса от них совсем близко. Воды она не боится, и только бы кинуться на уток — как под ее передним правым башмачком рушится снег, булькает в воду. Утки срываются, расправив крылья, взлетают, желтолапые, крупные, говорят тревожно:

— Кря! Кря! Одна осталась!

— Кря! Поймает ее лиса…

Лиса знает, что одна утка не взлетела, хотя и не умеет считать, но знает на глаз, сколько бежит зверей, сколько летит птиц — глаз у нее зоркий, ночью видит, и чем темнее ночь, тем лучше видит она…

Теперь лиса лежит над ручьем, смотрит в темную воду, видит — плавает утка.

«Ага! Вот я ее…»

Бросается лиса в воду — вода расступается и захлестывает лису с головой.

Ее берет озноб.

Утка нырнула, идет под водой, как по комнате; только часто-часто перебирает желтыми перепончатыми лапками, и видит утка в глубине воды каждый прутик, каждый камушек…

А лиса всплыла вверх, фыркнула — чхи! Шумит вода в ушах. Лезет хитрая на мокрый берег и думает:

«Утиное мясо травой пахнет! Нехорошее…»

А самой холодно. Отряхнула она шерсть — только белые искры полетели, выбралась на полянку и давай кататься да через голову калачи делать. Нагрелась — и вперед.

Впереди в лесу, в глубоких норах, вырытых под корнями столетних деревьев, заслышав тишину ночи, проснулся серый длинношерстый барсук. Сказал барсучихе:

— Пойдем в лес… Проталин искать.

— Есть хочу… Пойдем поищем!

Выцарапались из норы — когти у них крепкие, острые. Верх норы в снегу. Пролезли, разворотили снег.

— Фуф!

— Фры! Фырк!

Толстобрюхие, морды у них узкие, длинные, с черными пятачками, мокренькие, оба ходят по проталинам, переваливаясь на коротких лапках, нюхают траву, снег, кочки.

— Фуф!

От месяца шерсть на зверятах как серебряная. Вот с проталины к норе в снегу прибрели, стоят, думают:

— Птицей пахнет!

— Пусти-ка... Полезу туда — мяса хочу!

— Вишь, не наша — нора в снегу, белая…

— Я полезу! Птицей пахнет…

Упрямо фыркает барсучиха и сует пятачок в снег. В снегу зарывшись, в тепле спит тетерев-глухарь.

— Фрр! — взлетел тетерев, сел на сук сосны, сердито смотрит вниз на неуклюжих зверят и керкает:

— Керк! Ду-ра-ки — керк!

— Эй, пузики! Пошто мне мешаете?.. Я бы изловила его,— тихо, пробегая мимо, говорит барсукам лисица.

Барсучиха приподняла длинную мордочку, оскалила острые зубы. Барсук сказал:

— Проходи! Загрызем…

— Бегать ли вам за мной, коротколапки?

Барсучиха сказала:

— Вдвоем мы — давай загрызем ее.

— Злая она, ну ее! — сказал бурсук.— Полезем спать…

— Керк — дура-ки-и!— ворчит на суку тетерев и ходит. Ему холодно от ветра.

Барсуки на сосну не глядят, где ругается тетерев: шеи у них толсты и коротки.

Лисица убежала, а барсуки полезли в свою нору.

В норе у барсуков уютно, тепло, много к зиме натаскано сухого, мягкого мху. В комок скрутились мордочками вместе, спят барсучата и во сне повизгивают.

— Вот мы дома… В тепле…— ворчит барсук.

— Дома темно, хорошо, а там светло, холодно…— отвечает барсучиха.

— Тает… Весна…— ворчит барсук.— Скоро мышей ловить…

— Мяса хочу! Пойдем ловить мышей… Голодно! — визжит тихонько барсучиха.

— Терпи… не время еще, когда лес оттает…

Вверху, в стороне, над норами барсуков, с дерева в снег упал тетерев-глухарь, проделал нору и снова спит чутко, но слышит, как тихо потрескивает снег.

«Не дают покою» — думает тетерев.

Вон она! По снегу осторожно крадется лиса, пушистая, при месяце светло-рыжая, в тени почти черная, легкие следы заметает хвостом.

«Эх, хорошо бы тетерева!» — И почти ползет к снеговой норе, но тетерев во сне слышит, как и наяву.

Наступила лиса на тонкий мерзлый прутик, хрустнул он, а впереди шумит, звенит и разлетается белое, сверкающее облако. Из него, как черное ядро, взлетает вверх тетерев.

— Фрр!

Лиса щелкает зубами, огоньки глаз ее жадно горят на сосну — там на суку уж сидит тетерев и керкает:

— Керк! Что, взяла?

«Ладно… возьму!» — думает лиса и крадется дальше; она слышит носом все запахи леса и теперь знает, что недалеко в снегу еще спят птицы.

— Фурр! Фурр! Га-г-га-га! — гогоча, из снега взлетают куропатки. Ночью в холоде им из тепла лететь далеко не хочется — садятся близко.

Лиса падает на снег, как мертвая, только по хвосту, слегка вьющемуся и пушистому, видно, что она движется вперед на животе тихо-тихо…

Куропатки вокруг ивового куста водят хоровод, и от их мохнатых лапок на снегу протоптаны дорожки, будто кто по белому синих царапин наделал…

Курлыкают белые куропатки о вешнем морозе предутреннем, о весне, о проталинах — и не замечают, как рыже-пушистое, с тремя черными пятнышками, сверкающими при месяце, парой глаз и кончиком носа, шевелит острыми ушками и тихо движется к ним — лиса.

— Га-г, га-га! — с тревогой взлетают куропатки, но поздно: одна белая птица плещется крыльями на сверкающем снегу и извивается в зубах у прыгнувшей лисы. Трещат птичьи косточки!

«Ага! Поймала…» — думает лиса, ест теплую птицу и радостно двигает по снегу пушистым хвостом…

На суку сосны, недалеко, сидит-дремлет тетерев и думает:

«Хорошо бы снова вырыть в снегу яму, заснуть… На суку лапы зябнут… ветер…»

Слышит потрескиванье, открывает белесые под красными бровями глаза, видит лису на снегу и белые перья съеденной птицы — их уж по лесу разносит ветер.

— Керк! — взмахнув тугими крыльями, взлетает на вершину сосны встречать утреннюю зарю.

Вот уж из-за лесу смеется солнышко. Тетерев ходит по сучьям, распустив хвост с белыми пятнышками, закусывает мягкой хвоей… Лиса пообедала, но ей мало: очень уж хорошо есть свежее мясо! Идет дальше по лесу и ждет, когда от теплого смеха солнышка заговорят с дерев сосульки-льдинки:

— Бимм! Бимм!

Шу-у-х! — ползет с дерева последний ком снега и попадает в куст, где спит и прячется белый зайка. Мокро становится зайке — в большие уши заползли холодные капли, лезут в глаза.

Подняв лапку, заяц выколачивает мокро из ушей, уши похлопывают. А лиса уж слышит зайца ушами и носом — она уж тут: прыг! — шумит куст, и у лисы в зубах плачет белый заяц, как маленький ребенок:

— А-а-а-а!..

Лиса несет зайца и думает:

«Этого снесу лисенятам… накормлю детей…»

Солнце все ярче смеется. Оно дольше не уходит спать за лес и совсем прогнало из лесу вешний мороз.

Смеху солнышка радуется первая зеленая трава на проталинах-лугах и первые цветы — подснежники.

Только лиса недовольна, что смеется солнышко,— оттого тетерев не спит больше в снегу, снегу почти нет в лесу. Куропатки тоже бродят по проталинам и говорят о весне, но их уж теперь лисе трудно ловить…

Сидит лиса на высокой кочке, лижет свои мохнатые башмачки с острыми когтями и думает:

«Надо рябчиков ловить… а где?»

И сама себе говорит:

«Там, где растет клюква…»

Бежит лиса на мшистое болотце, усеянное, как пуговками, темно-красной подснежной клюквой. Ложится в кустах и ждет, а на сучьях елей и сосен и на березах разговаривают рябчики.

— Пи-пи-пиу! — говорит один.

— Пи-и-и! — отвечает другой.

«А ну-ка садитесь ягодок покушать…» — думает лиса и ждет — времени у ней много…

В лесу стало пахнуть разогретой сосновой смолой, на полях — травой и цветами; не слышно ветра с присвистом — он стал налетать с теплом, а солнышко все веселее смеется…

(1) ╠ предыдущая < 4 > следующая ╣ (8)

Публикуется по материалам: Чапыгин А. П. Рассказы (1918–1930); Жизнь моя / Сост. и примеч. Г. В. Ермаковой-Битнер. – М.: Правда, 1986.– 528 с.
Сверил с печатным изданием Корней.

На страницу автора: Чапыгин Алексей Павлович;

К списку авторов: «Ч»;

Авторы по годам рождения: 1851—1880;

Авторы по странам (языку): русские, русские советские

Авторы по алфавиту:
А Б В Г Д Е Ж З И, Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш, Щ Э Ю, Я

Авторы по годам рождения, Авторы по странам (языку), Комментарии